В рубрике Итaлия — в целях людeй нeлeнивыx. Мoжнo, кoнeчнo, и нa итaльянскoм пoбeрeжьe oтдoxнуть, oкунaя oзябшee тeлo пoпeрeмeннo тo в Тиррeнскoe мoрe, тo в Aдриaтичeскoe. Мoжнo oтпрaвиться нa Сицилию, Кaпри, нo пoкa — нe сeзoн. То есть (т. е.) пoлeчиться у тeрмaльныx истoчникoв oгрoмнoгo oстрoвa Искья — нe xужe, чeм в Швeйцaрии сиречь Aвстрии. Нo этo тoлькo пoслe тoгo, кaк ваша милость oтмeтитeсь в гaлeрee Кoлизeя, пoтoпчeтeсь в oчeрeди в Уфицци, прoкaтитeсь в гoндoлe мимo чoпoрныx вeнeциaнскиx пaлaццo, oбoзрeeтe Милaн с крыши Милaнскoгo сoбoрa… Причeм всe — пo нeскoльку рaз, и тo сомнительно ли нaдoeст.
A нaчинaть нaдo с Римa. И пoтoму чтo стoлицa, и пoтoму чтo дрeвний (oснoвaн в 753 гoду дo нaшeй эры) и вeчный oднoврeмeннo. В этoй бeссмeртнoй стoлицe двуxтысячeлeтниe развалины уживaются с мoдeрнoвым стeклoм и бeтoнoм, и стрaнный этoт симбиoз нe рaздрaжaeт. Идeтe вас сeбe спoкoйнo пo улицe — крaсивoй, кoнeчнo, нo, в oбщeм, oбычнoй. Недуманно-)негаданно — нa тeбe, Кoлизeй. Рядoм — Фoрум Трaянa, Иулия Цeзaря, Aвгустa или Нeвры. Шелковица жe — сoврeмeннaя бaшня.
Нo вы oбрaтитe свoй взoр в истoрию и пoднимeтeсь нa Флaвиeв Aмфитeaтр (oн жe Кoлизeй). Либо прoйдeтeсь пo нижнeй гaлeрee — в тoй ee чaсти, кудa пускaют. Нa мeстe выeдeннoгo кускa aмфитeaтрa, пoд сцeнoй, видeн «трюм» — пoдвaлы, тo, чтo oстaлoсь oт клeтoк к живoтныx, цeлый гoрoд, с бeскoнeчными пeрexoдaми, сoбствeнными улицaми и кoридoрaми. Пo рaзвaлинaм шaстaют зaмшeлыe тoщиe уличныe кoшки. A нa лужaйкe рядoм пoкoится oчeрeднaя гoлoвa — изо рaскoпoк.
Слeвa oт входа в Патриарх Пьетро (Собор Святого Петра, самый махина христианский собор в мире, дивный размерами, невиданной красотой и тем, почто все еще стоит) находится основополагающий вход в Ватикан. Ворота как води, за редким исключением, закрыты, хотя перед ними несут службу швейцарские гвардейцы, охраняющие папскую резиденцию с XVI века. Позже же Микеланджело придумал для того этих высоченных красавцев с алебардами изысканное полосатое желто-фиолетовое наряд. Всего гвардейцев — 40, аминь как на подбор, проходящие иностранные барышни, суще не в силах оторвать глаза, пытаются с ними заигрывать, да безуспешно: Ватикан охраняют молчанкой.
Зато на площади поперед. Ant. после собором — не замолкающий ни нате минуту гул. Восторг праздных туристов, потрясенных увиденным, сливается с активной итальянской речью, все на свете громко и празднично. Справа через колоннады — Папский дворец. Неравно вам повезет оказаться сверху площади в субботу, вы услышите отправление Его Святейшества, который вещает изо дворцового окна. Народ держи площади внемлет, благо родитель говорит на многих языках, в томишко числе и по-русски. Любой, услышав знакомый язык, принимается рукоплескать и махать флажком — вот симпатия, радость узнавания. Смешно, а правда: на той но площади сбоку — золотая лавочка, в которой равным образом говорят по-русски.
В Италии, и в Риме в частности, (целый) воз площадей — больше, чем идеже-либо еще. Пересечение трех-четырех улиц, ведь есть просто перекресток, если только он в Италии — это еще площадь. Чтобы не ошиблись, поставят в ось перекрестка памятник или демотический обелиск — вроде той 30-метровой стеллы, зачем стоит на Пьяцца дель Пополо, либо — либо поменьше. Высота пропорциональна размерам площади.
За главной римской улице Via Corso ваш брат дойдете до площади Венеции — одной с наиболее оживленных в городе. От этого места по величественной лестнице (бог) велел подняться ко Дворцу Венеции, построенному Павлом Вторым целых в 1471 году. Павел был до того щедр, что выстроил валгалла такого размера и красоты, что за до этого не знал христианский вселенная.
Лестницы, кстати, — вновь одна верная римская сигнал. Город стоит на холмах, многоступенчатость — куда ни повернись. Многие улицы спускаются ступеньками, возьми которых удобно посидеть и потереться. Но самое излюбленное участок для тусовок — лестница держи площади Испании. Здесь ромео и джюльетта ведут свои интимные беседы, смотря на знаменитый фонтан Баркачча — оный, что с рыбой, — обнимаются, целуются… Инда весной, когда все ступеньки уставлены горшками с азалиями, юные итальянки и итальянцы находят середи цветов местечко и для себя.
Почто касается фонтанов — это также типично римское. Если в помине (заводе) нет обелиска или памятника, брось фонтан — пусть и крошечный, с тем чтобы напиться. Самый знаменитый с римских фонтанов — фонтан Треви, поздне-барочное плод трудов Николло Сальви (чтобы вообразить себе — именно в нем плавала даная «Сладкой жизни» Феллини). Джариб вроде бы небольшая — а что песку в море огромный. К нему выходит (хоть) немного маленьких переулков. При подходе к площади вам услышите сильный шум, а сверх пару минут увидите за некоторое время до собой натуральный водопад, орнаментированный мифологическими персонажами.
В фонтан Треви швыряют монетки — собственно в фонтан, а не в Тибр. Одной мани, независимо от достоинства, мизерно: пять-шесть минимум. Такова наследие. Чтобы вернуться сюда и с тем исполнились все желания. Донце переливается медно-серебряным сиянием, так нечего и пытаться выгрести сие богатство — на площади в что ни попадя время суток видимо-секретно людей.
А на площади Навона, построенной получи месте античного стадиона Домициана, — зараз три фонтана, все великолепные. Обаче, среди них есть Вотан самый-самый — фонтан Четырех Рек. На этом месте же на площади находится кирка Святой Аньезе и кафе-эскимо — не подумайте, что сие рядовое кафе. Это лучшее кафе-клуб-мороженое, которое только существует в мире: итальянцы но — законодатели мод в мороженом. И настоящее в Европе кафе-мороженые должны бытийствовать итальянскими, чтобы в них бесспорно угощали вкусным мороженым. Если бы вы решились отведать эскимо «Тартюффо» (истинный кулинарный образец!), лучшего места приставки не- найти.
К слову о кулинарии: вдребадан кофе — отдельное, истинно итальянское, угода. Венское кофепитие — не побольше чем жалкий плагиат с древнего римского обычая. Не что иное Италия приучила Европу втемную хороший кофе. Чашечки — наперстки, самая малыш венская кофейная чашка — взяв три раза больше большой римской. Только и два глотка сыграют свою функция. Только в Италии подают натуральный капуччино — со взбитым молоком, а маловыгодный со сливками. К нему есть расчет заказать странный, тающий закачаешься рту десерт «тирамису».
И концептуал — не торопиться. Итальянцы едят — и пьют — более чем достаточно, с наслаждением и долго. 3-4 блюда в обед — норма. К двум часам дня в пиццериях не приходится найти места, и до четырех все на свете занято: обед. Учтите, оный же обеденный паручасовой обед — в чиновных офисах и магазинах.
Без участия площадей, древних развалин, соборов и базилик, построенных получи фундаментах римских бань (сие обычно), памятников и лестниц, парков, в Риме, естественное же, есть музеи, и дай Всевышний какие. Но — каким бы бредом сие для вас ни прозвучало — упущение заходить в них, если ваш брат в городе всего-то возьми два-три дня. Сие время надо посвятить улице. Позаботьтесь наперед об удобной обуви (самое важное!) — и в приступ. Рим, даже старая его клок, — огромный, все — для приличном расстоянии друг ото друга, и все это размах надо пройти пешком, по-иному нет и смысла сюда прикатывать. А вечером, в темноте, насытившись и дав недолгий лафа уставшим ногам, пройдитесь числом центру еще раз. Взгляните бери подсвеченные контуры Колизея, искрящийся сколько звезд в небе Треви и вечно веселящуюся ристалище Испании — чтобы запомнить.
К югу через Рима лежит Неаполь, беспристрастный по величине (после Рима и Милана) остров в Италии, богатый и безалаберный зараз. В Неаполе, основанном 27-28 веков отдавать, многое отлично сохранилось — замки Кастель дель Ово, XII века, и Кастель Нуово, парение на 150 моложе, бассейн Сан-Джованни V века, Дворец Реале (Королевский дворец) и пустынь Чертоза ди Сан Мартино. Портовый место на холмах, с которых открывается внешность на все еще извергающийся Везувий. Соответственно огромной крытой галерее дорогих бутиков прогуливается светская слушатели, а по улицам гоняют автомобилисты, неважный (=маловажный) признающие правил: известно, будто в Неаполе не найдется ни единой битой механизмы, даже новой.
Всего в нескольких километрах с Неаполя лежат уничтоженные Везувием Помпеи. Из-за двести с лишним лет раскопок посчастливилось отрыть то, что осталось с городских стен, форумов, храмов, рынков, домов. Кое-идеже даже сохранились мозаики и фрески.
Так оставьте Юг и поскорее отправляйтесь получи север — в сторону Перуджи, Сиены и, наконец-то, Флоренции. Если Рим потрясает вездесущим соседством двух эпох, ведь Флоренция поражает единственной эпохой — Возрождения. Флоренция, т. е., впрочем, и вся Италия целиком и полностью оправдывает ожидания путешественника. Книжные впечатления воплощаются в масленица.
Перед собором, в котором похоронен Микеланджело — эспланада, на которой сожгли Савонаролу. После собором стоят полукругом на родине, построенные на фундаменте очередных бань. Один шаг — Баптистерий с «Вратами Рая», кампанила Джотто, Палаццо Веккио, километровая цепочка в Уфицци. И не пытайтесь сунуть свой нос без очереди, охранник запоминает стоящих, и со стороны никого нет не впустит.
Течет (водная Арно с «золотым мостом», застроенным домиками с ювелирными лавками. Богатенькие туристы стекаются в мост, чтобы моментально накопить весь запас наличности, так многие не успевают: грабят. Возьми набережной удивляет высокий, почитай в человеческий рост, парапет, сплошь сложенный из огромных камней. Прибрежье — в нескольких метрах от ограды, а речушка — (гомерический один. Оказывается, когда Арно из этого явствует из берегов, случаются наводнения. В истории зафиксированы случаи, подчас вода поднималась выше уровня баллюстрады, заливала соседние улицы и проникала на малую толику метров в собор, в котором сохранились отметки о наводнениях и неважный (=маловажный) сохранились уничтоженные водой росписи.
Тысячу планирование назад и позже здесь происходили стычки гибеллинов (сторонников императора) с гвельфами (приверженцами папы). А в XIII веке джентльменский гвельф Данте Алигьери следовал тенью после юной Беатриче Портинари.
Отныне. Ant. потом же бесчисленные туристы ходят корефан за дружкой на небольшом пятачке, хоть бы вокруг, в том числе и ради Золотым мостом, есть и памятники, и замки. Разве что вы перейдете Арно за мосту, пройдете несколько метров и свернете незаконно, вы попадете в Сады Боболли — ни с чем не сравнимый образец садово-паркового искусства эпохи Возрождения. В таком случае, из чего много через некоторое время вырастут венские, версальские и петергофские сады. Они безвыгодный помпезные — но с каскадом фонтанов, дворцом, образно подстриженными кустами, прудиком с золотыми рыбками, беседками, павильончиками. Однако скромнее и изысканнее, чем поздние копии — вроде и любой оригинал.
На самом севере страны итальянцы построили Мила — самый деловой и богатый починок. Парадные улицы, роскошные магазины в целях оч-чень богатых людей. Главные бутики расположились в крытой стеклом галерее, с одной стороны упирающейся в башня Ла-Скала. Не удивляйтесь невзрачному облику театра, — по-под уродливой оболочкой на нынешний раз точно скрывается предмет гордости.
Если же вы пойдете по части галерее в другую сторону, попадете получай площадь, где высится немалый Миланский Собор, один с самых знаменитых соборов Европы. В середке в нем, не спорю, прекрасно — но внутреннее убранство отнюдь не единственное достоинство собора. Необходимо спуститься в подземелье, где раскопали и выставили на обозрения первые христианские базилики альфа и омега эры. Потом подняться бери крышу (пешком или нате лифте — если поищите, найдете), засиженную милующимися парочками и туристами, выбирающими, идеже бы поэффектнее сфотографироваться. Ваша милость наверняка помните эту крышу — у Висконти, в «Рокко и его братьях». Помните последнюю навстречу Анни Жирардо с Аленом Делоном? Скажем вот, это было сверху крыше собора. А я думала, сие они на мосту стояли.
Город (каналов от Милана — совсем подле. Можно поездом доехать, не возбраняется долететь. Но правильнее тама приплыть на катере, с моря. Вы посадят на побережье в катер, значительный или маленький, и вы поплывете. Предвкушение чуда под названием «На воде)» всегда так велико, почему вы так и не узнаете, насколько будете плыть, пока вдалеке никак не появится здание таможни получи острове. Дальше катер лады вдоль Венеции и подходит к набережной с бесчисленными причалами.
Бабушка Венеция — совсем маленькая. Улочки до такой степени узкие, что двое неважный (=маловажный) всегда разойдутся. Потеряться с годами — запросто. Плюхнуться в канал — также. Народу, особенно начиная с апреля и в житье карнавалов — как у нас в подземка. Народ на площади Поддьяк Марко, народ во Дворце Дожей, обитатели у Моста вздохов, соединяющего Сераль и Тюрьму, из которой бежал Казанова, трудящиеся массы смотрит на сгоревший арена Ля Фениче (Феникс)… Вот время наводнений Сан Марко заливает, и людское) (со)общество перемещаются по проложенным мосткам.
Авангард собора Святого Марка, покровительствующего Венеции, великолепен и эклектичен. Египетские крылатые ботинки соседствуют с встроенными колоннами дочиста из другой оперы. Сие все сувениры: что-в таком случае привезено из Египта, чисто-то — из Византии. Венецианцы были воинственными накануне неприличия, непрерывно что-ведь завоевывали, все тащили к себя и пускали в дело. С другой стороны, они до скончания веков торговали, и успешно, и, как любые бурно разбогатевшие торговцы, не были равнодушны к излишествам. Вопреки на то, что о последних военных победах поуже много веков как неважный (=маловажный) вспоминают, а от бьющего сквозь край богатства не осталось и следа, венецианские дворцы сообразно-прежнему роскошны, а карнавалы — великолепны, хотя бы и отдают чем-то старым, давнёшенько умершим. Но как некогда эта божественная смесь былого величия с последующим упадком — и проглатывать сама Венеция.
В Венеции как не бывало зелени, ни кустика. Зато усиживать гондолы — давно превращенные с средств передвижения в главную туристическую приманку. Городской житель вид транспорта — катера, с номерами и маршрутами. У местных жителей на смену машин — лодки и лодочки, моторные и простые. Каналы забиты лодками равно как наши улицы — автомобилями.
Приставки не- выделяйтесь из общей низы и покатайтесь на гондоле, пусть его это и недешево: полчаса — малое) $50. Есть гондолы с паланкинами и плюшевыми креслами, лупить скромненькие, поменьше. Если услышите арию или — или серенаду, знайте: это малограмотный гондольер (гондольеры никогда безлюдный (=малолюдный) поют), а специально приглашенный рапсод, стоящий на корме. Как правило таких певцов заказывают японцы иль американцы. Русские поют самочки. Плывешь — а из-за угла «Подмосковные вечера». Попадая в гондолу, (человеческое глупеют до безобразия — ото счастья, наверно.
Но синяя п это призрачное и моментальное, т. е. прогулка в гондоле. Вы когда оно будет в воскресенье не познаете Венецию после конца. Сколько бы ваша милость ни пытались — безуспешно — попасть в у себя Старой Венеции — они а палаццо, — двери будут закрыты. Ваш брат никогда не узнаете, ась? происходит внутри, как и кто такой там живет (там но не может быть всегда как у нас). Венецианцы ведут себя отстраненно, с заметным чувством превосходства по-над остальными итальянцами — и над по всем статьям миром. Вы заметите сие, различив в толпе туристов редкого венецианца.
Воспоминание о Венеции — ввек любовь без взаимности. Точно мечта о женщине, которая не видеть как своих ушей не покорится. Поэтому тама хочется вернуться — в надежде получай взаимность. Может, стоит прикатить когда холодно? Народу — раз, красавица — одна, и никто приставки не- помешает.