В рубрике В Итaлию автор этих строк приexaли, чтoбы вдoxнуть вoздуx прoшлoгo, кoктeйль с тeрпкиx блaгoвoний дрe внeгo Римa и стрaстныx срeднeвeкoвыx прoпoвeдeй, a пришлoсь мертвой чашей дeшeвoe южнoe винo. Прoшлoe – пoшлo: рaзвaлины и рaзвaлины. Итaльянцы нe в лaду с Клиo, oни дaвнo прeдпoчли Бaxусa. И, мoжeт присутствовать, пoэтoму зa рулeм пeрвoй мaшины, кoтoрую автор oстaнoвили нa трaссe зa курoртным гoрoдкoм Римини, был Мaриo – винoдeл изо Сoлeрнo. Oн взял нaс с сoбoй нa зюйд, и oн пoкaзaл нaм Юг…
Сoлeрнo
Сeмьсoт килoмeтрoв oт мoря дo мoря, нaискoсoк чeрeз всю стрaну. Дoрoгa прoнзaлa Aпeннины мнoгoкилoмeтрoвыми туннeлями, взлeтaлa нaд прoпaстью нa тoнкиx мoстax. Oт высoты и быстрoй итaльянскoй рeчи зaклaдывaлo хлопалки. Пeрвыe чaсы в Итaлии длились бeскoнeчнo. В сумeркax ты да я минoвaли Рим и, нe пoнимaя ни eдинoгo слoвa, блaжeннo пoзвoлили вeзти сeбя в Сoлeрнo.
В пoлнoчь ты да я oстaнoвились, чтoбы пoлюбoвaться oгнями нeaпoльскoгo пoртa, a в чaс нoчи ужe кружили у сaмoгo Срeдизeмнoгo мoря пo улoчкaм Сoлeрнo. Здeсь всe знaли друг другa и рaдoвaлись товарищ другу. Пoчти зaдeвaя бoкaми зaбoры и мaшины, стaрeнький «фoрд» Мaриo въexaл в кaкoй-тo двoр, и наша сестра мгнoвeннo oкaзaлись в стaрoм сeнтимeнтaльнoм фильмe: нa oгрoмнoй тaнцплoщaдкe, в углу кoтoрoй стoялo нeскoлькo стoликoв, пoжилыe пaры тaнцeвaли мeдлeнный тaнeц пoд быструю музыку мaлeнькoгo oркeстрикa. Мoлoдaя жeнщинa с дeтскoй кoляскoй oстaвилa спящeгo рeбeнкa еле-е в стoрoнe, сeлa зa стoлик, выпилa бoкaл винa и вскoрe присоединилась к танцующим. Если мы вошли, все получи и распишись мгновение отвлеклись, бросились к Марио – кто именно с объятьями, кто с поцелуями – примерно повстречалась родня после долгой разлуки. Нам улыбались, а узнав, почто мы из России, забросали Марио вопросами, сверху которые он с гордостью отвечал, рассказывая о нас несомненно больше, чем мы самочки знали о себе. Наш макаронистый состоял в основном из красноречивых жестов и всплывших изо подсознания обрывков латыни, а истинные южане предпочитают никак не знать никаких «чужих» языков. Чернокожая официантка сейчас несла двухлитровый кувшин белого первопричина. Непонимание исчезало так а быстро, как вино. Я очнулся наутро от телефонного звонка Марио в комнатушке дешевого отеля, куда как он нас ночью пристроил. Договорившись о встрече у входа в гостиницу, я по (волшебству с удивлением обнаружил, что об щаюсь с ним без всякого языкового барьера. Получи и распишись каком языке? Кто его разберет. В Италии полностью забываешь, что не знаешь итальянского.
В отдельных случаях прошли восторги первого общения с итальянским югом, автор этих строк потихоньку открыли для себя, зачем Италия – довольно бедная отчизна. Но, в отличие, скажем, ото России, эта бедность окружена заботой. Свойство позаботилась о том, чтобы итальянцам жилось свободно и приятно: море, солнце, самочки по себе растут персики и сильванер. Ну, а добрые тетушки Анналы с Архитектурой позаботились о том, чтоб не редели толпы богатых туристов, оставляющих хрусты в многочисленных музеях (и даже фонтанах!), закусочных и ресторанах, в часть из которых сами итальянцы пойдут, или что потеряв рассудок. Южане принимают эту заботу с благодарностью и – чтобы не оскудела гуманитарная субсидия со стороны Природы и Истории – живут себя, как живется. В домах и домиках, квартирах и квартирках – на манер клетушек из наших хрущоб. Ездят держи маленьких и старых машинах, мопедах и мотороллерах – в зажиточных странах красивей на свалку выбрасывают. А деньга? Их не то с тем чтоб экономят… просто здесь никому и в голову далеко не придет гибнуть за хлеб индустрии.
В местной электричке, во всю длину расписанной местной молодежью – просто так, что получился волшебный аспид, контролер, заходя в вагон, победно смотрит нате эту самую молодежь, безусловно едущую без билета. Сделав предупредительный жест: «Ну, вот и я! И сие моя работа!», некто скромно начинает проверять билеты у тех, кто такой эти билеты имеет. Молодость смиренно выходит на следующей остановке и замирает нате платформе. Контролер тоже итак на платформу и, как обжора, гипнотизирует мальчишек и девчонок, так чтоб они не прыгнули в видоизмененный вагон вверенного ему поезда. Товарняк трогается. Контролер прыгает возьми ходу в закрывающиеся двери и возвращается к пассажиру, у которого спирт десять минут назад начал верифицировать билет, но разговорился о жизни. Задушевная консультация продолжается. За час, после нашим подсчетам, контролеру удается проэкзаменовать билеты не более нежели у десяти человек, а что такое консоляция он, наверное, и сам никак не ведает. На следующей остановке в тьма тем вваливается новая молодежная шарашка, и история повторяется.
Во всех вагонах поездов, курсирующих согласно итальянскому югу, строгая заглавие: No smoking! И все курят. Курят подростки. Курят их предки. Курит машинист, объявляющий остановки. Безделица не поделаешь – курит и собственноручно (делать) контролер.
Город мёртвых
Не вдаваясь в подробности, итальянцы не любят конфликтов – ни с живыми, ни с мертвыми. Наша сестра это хорошо почувствовали, часом вырвались, наконец, из объятий гостеприимного Марио и отправились в прославленный городок Помпеи. Где и заблудились.
Шутки шутками, так заблудиться в Помпеях, где почти вечер нам встречались только бездомные собаки, оказалось пупок развяжется как легко. Мы об этом (как) будто-то не подумали, бросив рюкзаки в музейной камере хранения и отправившись мыкать(ся) по каменным мостовым. После этого истории действительно было полным-подробно, только смотри. Почти целые на хазе, на которых выцарапаны надписи получи и распишись латыни. В камнях мостовых видны глубокие желоба, наезженные ободьями повозок. Кое-идеже в домах сохранилась даже слой с фресками. На одной изо фресок изображен город, живой портрет на Помпеи, над ним в небе огромные волки разрывают ягненка, львы терзают буйвола, а свыше – орлы набросились на голубя, перья которого падают получай город. Что ж, предвидеть судьбу коли на то пошл умели не только прорицатели, же и художники. И хотя Везувий чем черт не шутит из Помпей лишь одной изо многих далеких гор, что же-то сразу притягивает к нему теория… Пока мы о всем этом думали, беспричинно стемнело – стремительно, как сие бывает на юге. Как-нибуд, наконец, вышли к воротам, они были закрыты: ни души, ни человека, всего-навсего наши рюкзаки видны в окне камеры хранения.
Позволяется ночевать где угодно, же плохо ночевать в мертвом городе без участия палатки и на пустой болезнь. Тем более без источник, которое в Италии дешевле воды. Тем побольше и без воды. Поэтому автор этих строк обрадовались, увидев серую фигуру, спускавшуюся к нам в области античной лестнице. Фигура двигалась быстрой походкой и громогласно насвистывала. Это был Водан из охранников музея, шедший на флэт. Когда его первый тревога прошел и он понял, как мы не призраки, оказалось, что-то нужно идти за ключами с камеры хранения в самый главное города, в дирекцию. Мы, сообразно наивности, решили, что дьявол собирается сходить туда Водан, но охранник произнес, обводя округ рукой: Morte! (то подчищать смерть, город мертвых). Происходить нужно было, по его мнению, всего-навсего всем вместе – и очень о. Как мы вскоре узнали, возлюбленный вообще был храбрец: охранники естественно вечером ходят здесь по мнению трое и с фонарями. Если бы я получше знали итальянский квакало, нам бы наверняка рассказали порядком страшных историй, а так – нехитро проводили всей толпой поперед выхода.
Ужин за 20 копеек
Получи следующий день, оставив пожитки в палатке, мы поехали в Геркуланум. Эркулано, точно это звучит теперь, – в меньшей степени посещаемое туристами место, нежели Помпеи. Городку действительно отнюдь не повезло: развалин мало. И туристический окружение – отели, ресторанчики – тянется безграмотный более чем на сто метров ото вок зала. Дальше начинается цокольный город – страна бедных. Помойки, узенькие улочки, несмотря на которых веревки с рваным бельем, толстые итальянки в грязных платьях выглядывают изо окон, босые мальчишки швыряют камни в незнакомых прохожих… Сверху одной из таких улиц пишущий эти строки зашли в лавочку купить еды и преступление. Долго не могли ущучить цен. Наконец, хозяин стал обнаруживать, откуда мы (южане весь очень любопытны). Выяснив, что-то из России, радостно закричал, созывая свою взяв семь раз. Когда все собрались, с загадочно посмотрел на нас, залез в ящичек кассы и, торжествуя, достал с него 20 копеек 1961 лета. Всем домочадцам стало захватывающе, сколько это будет в лирах. Кое-словно удалось объяснить, что одну лиру считаться с чем хорошо натереть на терке, воеже получить искомую величину. Ужак не говоря про нынешние евро. За счастью, у меня в кармане была монетка в пяточек рублей. Подарив ее хозяину лавки, да мы с тобой купили себе целый вечеря. Кстати, не так ли раз попали сюда и эти 20 копеек?
Везувий
Пишущий эти строки держали путь в сторону Рима, только перед этим мы решили затормозить на Везувий. Сначала возьми туристическом автобусе, который ходит самую малость раз в день, а дальше – сиречь встарь, с посохом в руке. Таски, сразу скажу, среднее. Жара, шелупня (то есть, конечно, пепел). Свысока хорошо видно, как атака в две руки шла к Геркулануму. Астроблема вулкана тих и мертв. Только нам повезло: из-по-под одного камня на секундочку показался белый дымок. Аспид спал, но – дышал.
Да надо было спускаться, возникать на дорогу и ехать в будущем. Пока мы думали, равно как покинуть гостеприимный вулкан, сверху смотровую площадку въехал надтреснутый микроавтобус, водитель тормознул и закричал в время что-то вроде «Ужель, давайте!». Он ехал к устью и просто собирал по пути всех, кто именно не побрезгует его машиной – без- оставлять же людей получай Везувии.
Неаполианские страсти
Минуя несколько часов мы обнаружили себя в центре Неаполя. Не больше и не меньше – обнаружили: ощущение от города было такое, по-видимому отведя в сторону руку, имеется возможность ее уже и не распознать. Улицы были наполнены движущимися автомобилями карманных размеров, свободное местность между которыми занимали мотороллеры. Хана это неслось на огромной скорости сплошным дождем. О правилах не могло бытийствовать и речи – светофоры стояли с целью красоты и не работали. Пешеходы перебегали с дороги, размахивая руками, отгоняя механизмы, как назойливых мух. Не в пример они все спешили? Нам сие было непонятно, мы-ведь спешили в Рим. Но у нас до сих пор было в Неаполе минутное сделка – разменять наши немногочисленные зелень на несметное число мелких лир. Идеже? Об этом мы решили задать вопрос скучающего юного неаполитанца, некоторый пытался торговать на перекрестке нежели-то, похожим на пиццу. Спросили – и содеялось непоправимое, как будто наступили получи бомбу. Юноша тотчас вскочил, символически не опрокинув свою пиццу (и, по всем вероятностям, навсегда забыв про нее), и закричал, почему знает много мест, идеже меняют деньги – о! много-счета банков! – и сейчас он отведет нас тама. Затем юноша бросился около ближайшую машину. Машина увернулась. Увернулась, к нашему удивлению, и следующая. Пишущий эти строки пересекли огромную площадь и оказались передо дверями какого-то скамейка, который как раз был закрыт. Мальчик пришел в отчаяние, несколько раз в год по обещанию ударился телом о дверь, истечении (года) чего, кажется, обратился к нам с просьбой помочь ее сломать. Мы вежливо отказались. В то время он поволок нас потом. Не давая нам одуматься, юный неаполитанец тараторил за исключением. Ant. с умолку, объясняя, куда я движемся. Наконец, обежав гуртом центр города, мы увидели открытые двери скамейка – они находились в пяти метрах ото того места, откуда автор начали свой забег. Ювенальный продавец пиццы не отходил нынче от нас ни в шаг и тщательно следил, для того чтоб нас при о мене неважный (=маловажный) надули, – он уже был нашим лучшим другом, и поэтому в конце концов вместе с нами отправился шнырить дорогу, ведущую в Рим.
Римская Морана
Над въездом на Римскую отвали красовался транспарант: No autostop! Вспомнив запрещающие табакокурение плакаты в вагонах электричек, автор смело вышли на трассу, и после полчаса вынырнувший из сумерек исполинс грузовик почти бесшумно вез нас в своей кондиционированной кабине к древнему Риму.
Автор вышли у окружной дороги в сам-друг часа ночи – это эпоха, когда жизнь в Италии чуть не замирает. Миновав в темноте какие-в таком случае канавы и кусты, похожие возьми проволоку, мы вышли к светлому пятачку – автостоянке. Окрест была тишина, и лишь посередь площадки сгорбленный человек с интересом подметал пыль. Мы беспримерно устали, у нас за плечами были тяжелые рюкзаки. Желательно устроиться в дешевый отель и започивать… Приблизившись к наглухо запертой ограде, наш брат окликнули дворника. Как неприметно, начав с нескольких итальянских слов, да мы с тобой попытались что-то полюбопытствовать по-английски. Безрезультатно.
– Может фигурировать, по-французски? – попытался дьявол нам помочь.
Наш брат пожали плечами.
– Из каких мест же вы?
– Изо России.
– Вы изо России? – спросил он недуманно-)негаданно по-русски и заплакал. Ладно, он был в России! Возлюбленный много раз там бывал: Большая деревня, Питер, Барнаул, Улан-Удэ, Ташкент, Казань… Дьявол ничего не любил просто так, как Россию!
Когда-ведь он был богат и до сего времени время путешествовал. Теперь в навал лет почти безработный. Же нет – не может жить(-быть! – неужели мы из России!
В двушник часа ночи на окраине Рима наш брат стояли, взявшись за пакши, у решетки, от которой у него невыгодный было ключей. Мы протягивали побратанец другу руки сквозь фасции – и этот пожилой человек плакал. Наш брат стояли так не в меньшей мере получаса и говорили, говорили, и некто все не мог отпустить нас…
Бесспорно, в нашем путешествии было несть приключений, но если в нем был семема – он заключался в этой встрече. Карцер ночь, окраина Рима, случайные путники и единичный подметальщик… Италия, Рассея… Железная ограда, от которой ни у кого перевелся ключей…
Италия – маленькая держава. Здесь есть Помпеи и Вечный город, Форум и Колизей. Но слуги, живущие тут, почти маловыгодный обращают внимания на сии развалины. Они обращают упирать) на что на людей. И ничего маловыгодный нужно придумывать – надо упрощенно попытаться найти к ним родничек.
И тогда эти люди отопрут на вас дверь в Италию.